Некомпетентность и популизм в вопросах контроля за оборотом оружия угрожают общественной безопасности
Еще одна трагедия, связанная со стрельбой, произошла в США. 8 сентября, в четверг в одной из школ города Алпайн (штат Техас), как минимум один человек получил ранения, стрелявший мертв. Как заявил телеканалу шериф округа Брюстер Ронни Додсон, нападавший, судя по всему, совершил самоубийство. По данным неназванного источника СМИ в правоохранительных органах, стрельбу открыла одна из школьниц. Она выстрелила по другой учащейся, после чего, предположительно, застрелилась.
Каждое такое преступление, вне зависимости от того, где оно совершается, вызывает активизацию сторонников ограничительных мер, от сокращения оборота оружия, до его полного запрета, во всех законодательных органах мира. Российский парламент, как правило, не является исключением.
Однако, как показывает практика, «ограничители» и «запретители», действующие из популистских или вполне благодушных соображений, игнорируют один очень важный аспект, который ставит под сомнения такие простые решения, как «взять и отменить». И отечественная, и мировая практика показывает, что запретительные или даже некоторые ограничительные меры приводят к взрывному росту «черного рынка» оружия и, соответственно, к его неконтролируемому, криминальному обороту.
Возьмем, такой «народный инструмент», как обрез охотничьей двустволки, чаще всего курковой. Довольно долго он был абсолютным чемпионом среди огнестрельного оружия в криминальных сводках, да и теперь занимает заметное место. Откуда они появились в таком количестве?
До 60-х годов в СССР охотничье оружие продавалась по справке из местной администрации. Можно было купить и малокалиберные винтовки, после чего приобретение двустволок стало возможно вначале по охотничьему билету, а затем только по разрешению, полученному в органах внутренних дел. Чем были вызваны ограничения, сказать трудно. Во всяком случае, к этому времени послевоенный всплеск преступности был нейтрализован. Но в результате этих мер, львиная доля стволов, находящихся до этого на руках граждан, выпала из-под контроля государства.
Число этого оружия огромно. До сих пор чуть ли не в каждом втором деревенском доме хранится курковая «тулка» (ТОЗ-Б, ТОЗ-БМ — одна из самых популярных моделей в первой половине ХХ столетия). И их можно без особых проблем купить за весьма умеренную цену.
Стоимость подержанной двустволки, согласно мнению сотрудников полиции, на черном рынке колеблется в приделах 8-15 тыс. рублей, в зависимости от технического состояния. А купить ее можно практически так же легко, как это показано в фильме «Брат». В результате, значительная часть убийств, в том числе и заказных в 90-е годы «исполнялась» именно такими «лупарами», сделанными из старых двустволок.
Чисто криминальное оружие не всегда делалось с целью совершения преступлений. Если человек не планировал использовать нелегальное ружье для браконьерства, он часто его «укорачивал», чтобы удобнее было хранить. Ведь для нужд самообороны 30-40-мм ствола вполне достаточно. Кроме того, обрезы часто становятся весьма важным инструментом для грибников и ягодников, в местностях, где велика опасность встречи с медведем.
Между прочим, декриминализация хранения незарегистрированного гладкоствольного охотничьего огнестрельного оружия (в настоящий момент за это наступает только административная ответственность) была осуществлена в том числе и для того, чтобы остановить тенденцию превращения охотничьих ружей в криминальные обрезы (за которые сохранена уголовная ответственность). То есть, до сих пор российские полицейские пожинают плоды непродуманных решений советских времен по ограничению оборота гражданского оружия.
Но, как известно, история учит тому, что ничему не учит. В 2010 году, в свою бытность Президентом России, Дмитрий Медведев заявил о необходимости запретить свободный оборот оружия, которого у нас в стране с 1917 года не было, пневматического и /или травматического (кандидат юридических наук явно путался в терминах).
Напомним, тогда Медведев заявил, немало удивив и позабавив аудиторию, что в России травматическое оружие продают «в переходах по паспорту» (!). Несмотря на не слишком отчетливо сформулированное «техническое задание», законодатели быстро подготовили нормативный акт (поправки к «закону об оружии») по ограничению оборота травматического, а заодно и пневматического (хотя Дмитрий Анатольевич, имел в виду все же именно первое) оружия. В результате, владение травматом стало более обременительным делом, чем даже охотничьим гладкоствольным оружием, смертоносным, по определению.
Кроме того, сложилась такая правоприменительная практика, что человек, использовавший травматическое оружие для самообороны, даже в полном соответствии с требованиями закона, в большинстве случаев превращается в «правонарушителя» и привлекается к уголовной ответственности.
Владельцы «травмата» начали от него избавляться в массовом порядке. Причем, далеко не все несли его в комиссионные оружейные магазины, или в органы внутренних дел — на уничтожение. Очень многие пистолеты «терялись». По мнению специалистов, занятых противодействием нелегальному обороту оружия, значительная часть таких «потерянных» травматических пистолетов, после некоторых слесарных манипуляций, превратилась в боевые, или, вернее, в криминальные.
Другим примером неудачных попыток ограничения оборота оружия можно привести ситуацию в Южной Осетии. До недавнего времени, он, оборот, был действительно свободным — жители республики, находящейся под постоянной угрозой вторжения и уничтожения, понимая, что рассчитывать им можно только на себя, вооружались, как могли. Руководство страны, основой Вооруженных Сил которой было народное ополчение, эту тенденцию поощряло.
Но после августовской войны и признания независимости РЮО, Цхинвал взял курс на воссоединение с Россией. Одним из препятствий для этого является огромное количество боевого оружия на руках населения. Республиканское МВД начало предпринимать меры по ограничению оборота оружия и его изъятию. Но понимания населения эта инициатива не встретила. Помимо того, что люди начали спешно прятать стволы, оперативники Северной Осетии и близлежащих районов Северного Кавказа стали сообщать о значительной массе боевого оружия, появившегося на черном рынке по демпинговым ценам. Оружейная контрабанда шла потоком через границу. Один из способов — в самосвалах со щебнем, который из Джавского ущелья через Рокский туннель доставляли в РСО-А.
МВД Южной Осетии, спохватившись, заявило, что речь идет не об изъятии оружия, а только о его контрольном отстреле и регистрации в территориальных органах внутренних дел, но доверия это объявление не вызвало. Дело еще и в том, что люди прекрасно помнят, как накануне первой войны, в начале 90-х, из Тбилиси местным милиционерам было спущено требование собрать у населения оружие на ответственное хранение. Ружья и карабины, а так же пистолеты и автоматы самих осетинских милиционеров были вывезены в Грузию, после чего на обезоруженный Цхинвал двинулись отряды «Мхедриони» и банды грузинских националистов. К счастью, оружие, в соответствии с традициями Кавказа, сдали далеко не все. А вот у милиции Южной Осетии в распоряжении осталось 13 автоматов и несколько пистолетов, которые удалось уберечь от изъятия. Их обладатели и стали первым составом республиканского ОМОНа.
Стоит так же добавить, что обладание (и владение) оружием всегда было атрибутом свободного и полноправного гражданина, и многими до сих пор воспринимается как одно из главных прав человека не только в США, среди защитников Второй поправки к Конституции, но и в России.
Немало людей, вполне законопослушных, имеют потребность в оружии, можно сказать, на ментальном уровне, и они в любом случае постараются его иметь. И задача государства, не в том, чтобы, кидаясь за каждым информационным поводом, как собака за палкой, принимать, руководствуясь лишь популистскими мотивами, непродуманные и потому провальные законы, которые только увеличивают преступность. Необходимо создать такую систему, которая, обеспечивая максимально возможную безопасность общества, не посягала бы на право граждан на самооборону и достоинство. Вооруженный человек должен рассматриваться не как потенциальный преступник, которому необходимо максимально осложнить жизнь, а, как полезный член социума, который не только пополняет бюджет, но в случае необходимости выступает защитником своих близких, порядка и страны.
via
Однако, как показывает практика, «ограничители» и «запретители», действующие из популистских или вполне благодушных соображений, игнорируют один очень важный аспект, который ставит под сомнения такие простые решения, как «взять и отменить». И отечественная, и мировая практика показывает, что запретительные или даже некоторые ограничительные меры приводят к взрывному росту «черного рынка» оружия и, соответственно, к его неконтролируемому, криминальному обороту.
Возьмем, такой «народный инструмент», как обрез охотничьей двустволки, чаще всего курковой. Довольно долго он был абсолютным чемпионом среди огнестрельного оружия в криминальных сводках, да и теперь занимает заметное место. Откуда они появились в таком количестве?
До 60-х годов в СССР охотничье оружие продавалась по справке из местной администрации. Можно было купить и малокалиберные винтовки, после чего приобретение двустволок стало возможно вначале по охотничьему билету, а затем только по разрешению, полученному в органах внутренних дел. Чем были вызваны ограничения, сказать трудно. Во всяком случае, к этому времени послевоенный всплеск преступности был нейтрализован. Но в результате этих мер, львиная доля стволов, находящихся до этого на руках граждан, выпала из-под контроля государства.
Число этого оружия огромно. До сих пор чуть ли не в каждом втором деревенском доме хранится курковая «тулка» (ТОЗ-Б, ТОЗ-БМ — одна из самых популярных моделей в первой половине ХХ столетия). И их можно без особых проблем купить за весьма умеренную цену.
Стоимость подержанной двустволки, согласно мнению сотрудников полиции, на черном рынке колеблется в приделах 8-15 тыс. рублей, в зависимости от технического состояния. А купить ее можно практически так же легко, как это показано в фильме «Брат». В результате, значительная часть убийств, в том числе и заказных в 90-е годы «исполнялась» именно такими «лупарами», сделанными из старых двустволок.
Чисто криминальное оружие не всегда делалось с целью совершения преступлений. Если человек не планировал использовать нелегальное ружье для браконьерства, он часто его «укорачивал», чтобы удобнее было хранить. Ведь для нужд самообороны 30-40-мм ствола вполне достаточно. Кроме того, обрезы часто становятся весьма важным инструментом для грибников и ягодников, в местностях, где велика опасность встречи с медведем.
Между прочим, декриминализация хранения незарегистрированного гладкоствольного охотничьего огнестрельного оружия (в настоящий момент за это наступает только административная ответственность) была осуществлена в том числе и для того, чтобы остановить тенденцию превращения охотничьих ружей в криминальные обрезы (за которые сохранена уголовная ответственность). То есть, до сих пор российские полицейские пожинают плоды непродуманных решений советских времен по ограничению оборота гражданского оружия.
Но, как известно, история учит тому, что ничему не учит. В 2010 году, в свою бытность Президентом России, Дмитрий Медведев заявил о необходимости запретить свободный оборот оружия, которого у нас в стране с 1917 года не было, пневматического и /или травматического (кандидат юридических наук явно путался в терминах).
Напомним, тогда Медведев заявил, немало удивив и позабавив аудиторию, что в России травматическое оружие продают «в переходах по паспорту» (!). Несмотря на не слишком отчетливо сформулированное «техническое задание», законодатели быстро подготовили нормативный акт (поправки к «закону об оружии») по ограничению оборота травматического, а заодно и пневматического (хотя Дмитрий Анатольевич, имел в виду все же именно первое) оружия. В результате, владение травматом стало более обременительным делом, чем даже охотничьим гладкоствольным оружием, смертоносным, по определению.
Кроме того, сложилась такая правоприменительная практика, что человек, использовавший травматическое оружие для самообороны, даже в полном соответствии с требованиями закона, в большинстве случаев превращается в «правонарушителя» и привлекается к уголовной ответственности.
Владельцы «травмата» начали от него избавляться в массовом порядке. Причем, далеко не все несли его в комиссионные оружейные магазины, или в органы внутренних дел — на уничтожение. Очень многие пистолеты «терялись». По мнению специалистов, занятых противодействием нелегальному обороту оружия, значительная часть таких «потерянных» травматических пистолетов, после некоторых слесарных манипуляций, превратилась в боевые, или, вернее, в криминальные.
Другим примером неудачных попыток ограничения оборота оружия можно привести ситуацию в Южной Осетии. До недавнего времени, он, оборот, был действительно свободным — жители республики, находящейся под постоянной угрозой вторжения и уничтожения, понимая, что рассчитывать им можно только на себя, вооружались, как могли. Руководство страны, основой Вооруженных Сил которой было народное ополчение, эту тенденцию поощряло.
Но после августовской войны и признания независимости РЮО, Цхинвал взял курс на воссоединение с Россией. Одним из препятствий для этого является огромное количество боевого оружия на руках населения. Республиканское МВД начало предпринимать меры по ограничению оборота оружия и его изъятию. Но понимания населения эта инициатива не встретила. Помимо того, что люди начали спешно прятать стволы, оперативники Северной Осетии и близлежащих районов Северного Кавказа стали сообщать о значительной массе боевого оружия, появившегося на черном рынке по демпинговым ценам. Оружейная контрабанда шла потоком через границу. Один из способов — в самосвалах со щебнем, который из Джавского ущелья через Рокский туннель доставляли в РСО-А.
МВД Южной Осетии, спохватившись, заявило, что речь идет не об изъятии оружия, а только о его контрольном отстреле и регистрации в территориальных органах внутренних дел, но доверия это объявление не вызвало. Дело еще и в том, что люди прекрасно помнят, как накануне первой войны, в начале 90-х, из Тбилиси местным милиционерам было спущено требование собрать у населения оружие на ответственное хранение. Ружья и карабины, а так же пистолеты и автоматы самих осетинских милиционеров были вывезены в Грузию, после чего на обезоруженный Цхинвал двинулись отряды «Мхедриони» и банды грузинских националистов. К счастью, оружие, в соответствии с традициями Кавказа, сдали далеко не все. А вот у милиции Южной Осетии в распоряжении осталось 13 автоматов и несколько пистолетов, которые удалось уберечь от изъятия. Их обладатели и стали первым составом республиканского ОМОНа.
Стоит так же добавить, что обладание (и владение) оружием всегда было атрибутом свободного и полноправного гражданина, и многими до сих пор воспринимается как одно из главных прав человека не только в США, среди защитников Второй поправки к Конституции, но и в России.
Немало людей, вполне законопослушных, имеют потребность в оружии, можно сказать, на ментальном уровне, и они в любом случае постараются его иметь. И задача государства, не в том, чтобы, кидаясь за каждым информационным поводом, как собака за палкой, принимать, руководствуясь лишь популистскими мотивами, непродуманные и потому провальные законы, которые только увеличивают преступность. Необходимо создать такую систему, которая, обеспечивая максимально возможную безопасность общества, не посягала бы на право граждан на самооборону и достоинство. Вооруженный человек должен рассматриваться не как потенциальный преступник, которому необходимо максимально осложнить жизнь, а, как полезный член социума, который не только пополняет бюджет, но в случае необходимости выступает защитником своих близких, порядка и страны.
Борис Джерелиевский
via
Свежие комментарии