Хамам отвечать не буду, хотя им отдельное спасибо. Именно они побудили меня написать этот текст.
Надо ли ходить на телевидение? Многие мои друзья считают, что нет. Действительно, дискуссии на центральном телевидение – бой на чужом поле, бой с превосходящими силами противника, в котором вы, если вы открыто защищаете то, что защищаю я, никогда не можете победить. За «проклятые девяностые», реформы Гайдара, стратегический союз с Западом нельзя сегодня собрать большинства. Условный Сванидзе обязательно проиграет условному Кургиняну. И это тяжелый, изматывающий бой. В тысячу раз легче говорить «своим», изначально к тебе расположенным и готовым верить твоим словам, чем обращаться к аудитории, относящейся к тебе так, как многие зрители канала «Россия» относятся ко мне.
Собственно, большинство спикеров именно со «своими» и общается. Но при всем уважении к «Эху Москвы» и Интернету за пределами их аудитория остаются миллионы достойных людей. Их образ жизни не предполагает постоянного пребывания в сети, они не посещают лекций в Политехническом. А многие из них живут в городах, где структурированного либерального сообщества вообще нет. И телевизор – их единственное окно в мир – каждый день говорит им, что они изгои в своей стране, что таких, как они не осталось, что вся страна в едином порыве, а они пусть благодарят за то, что им разрешают дышать. И никогда страна не будет такой, как мечтали они в девяносто первом.
А ведь этот посыл телевидения влияет и на пользователей Интернета, и на слушателей «Эха». Всем ведь ясно, что телевизор – это государство. Я и программу Мамонтова смотрел не потому, что мне интересно, что выдумает он, а чтобы понять, какое задание он получил.
Я считаю принципиально важным, чтобы телезрители слышали и другой голос, чтобы они увидели, что там, с другой стороны экрана есть хоть кто-то, кто верит в то же, во что верят и они, кто не боится противостоять надвигающемуся – уже надвинувшемуся! – средневековью. И голосование, пусть даже один к четырем или к пяти, как было у меня с Мамонтовым, говорит им, что да, мы в меньшинстве, но мы существуем. И им будет не так одиноко и страшно жить в сегодняшней России. Я выступаю для них.
Ну а хорошо ли это у меня получается, не мне судить. По разному. Последний раз – плохо. Буду стараться, чтобы неудач было меньше. Но пока меня будут звать на публичные дискуссии, я буду туда ходить. Ради тех самых людей, которым сегодня говорят, что их страна принадлежит уже не им, а певице Валерии, президенту Путину и православным хоругвеносцам.
Свежие комментарии