Руководитель военно-гражданской администрации Красногоровки Олег Ливанчук рассказал о местной «вате» и как заставить её любить Украину. Город Красногоровка находится всего в 30 километрах от Донецка. О том, как живут люди в прифронтовом городе, градусе сепаратизма среди местных жителей, том, как заставить «любить Украину силой», а также как Надежда Савченко пыталась прорваться в Донбасс, рассказал ONLINE.UA украинский офицер: — Питьевой воды, грубо говоря, не стало еще до начала войны. Она тут подавалась один час с утра, один — вечером. И все.
Я — кадровый офицер. В 2006 году ушел на пенсию. Десять лет был на пенсии. Когда началась война — меня вызвали в управление. Сказали: «Треба повертатись».
Служил в роте «Сумы», это милицейское подразделение. Там прослужил почти год. А потом вызвали в Администрацию президента. Предложили написать заявление сюда. Я знал, что в ж*пу лезу. Я потерял во всем: в зарплате, во времени, в проблемах. Во-вторых, я ж не хозяйственник, я военный. А тут — хозяйственные работы… Но что делать? Написал заявление на имя президента. Домой еще не успел доехать — уже был указ, что меня назначить. Это сейчас — так, на расслабоне, квакать могут. Да писать в соцсетях. Гадят тихонько, но паскудно. То власть то не делает для города, то власть это не делает для города. Не конкретно в мой адрес, а вообще в адрес власти. То «Порошенко — козел». А мы же — тоже власть, никуда ты от этого не денешься…
Стреляет Украина. Они называют нас «Украина». Они — непонятно кто, а мы — Украина. Приходишь, показываешь: видишь, откуда прилет был? Ну как Украина?! Молчат. А так — «Это все Украина делает. У меня вот стекла повысыпались»… Говорю: вы ж ходили, «русский мир» ждали? Кричали: «Путин, приди! Путин, введи! Путин, помоги!» Помог? Пусть и дальше вам помогает. Не ходите ко мне! Приходится ругаться! У меня эмоции начинают зашкаливать. Я ж уже больной человек тут стал с ними. Их тут десятками лет зомбировали, понимаешь?
Раненые-то есть. И погибшие есть. Недавно осколком женщину убило. И раненые есть среди местных. Я уж не говорю о военных.
Есть здесь и проукраинские люди. Есть. Но на весь город я, может быть, человек 50 знаю тех, кто за Украину. Из десяти тысяч. Простейшее. Вот мы на мероприятия собираемся — День вышиванки, День флага, другие государственные праздники. Человек десять могут взять флаги наши, символику нашу. Остальные — нет. Остальные — на концерты приходят, только ради зрелищ. Нам их перевоспитывать надо очень долго. Не работают наши спецслужбы. Тут людей надо заставлять любить Украину силой.
Я их так воспитываю. Говорю: не дай Бог услышу в школе русский язык (хотя сам по-русски разговариваю) — выгоню нафиг! «Мы любим Украину», — говорят. Любите? Сели и написали сочинение!
Обижаются на меня, что я их сепарами называю. Говорю: а я что-то не то сказал? Не я на референдум ходил — это вы ходили! Вы плохо жили до войны? Вы жили богаче, чем я на Сумщине! У меня стрижка стоила 100 грн, у вас — 300. То есть у вас же были деньги платить за такую же стрижку 300 грн? У вас домики побогаче, чем на моей Сумщине. У вас Донецк — рукой подать: 20 минут езды до центра Донецка. Донецк. Мегаполис… Вам плохо жилось? Вы «русского мира» захотели? Вас кто-то прижимал?
Мы проиграли информационную войну. Полностью. Чтобы восстановить последствия этого поражения, нам нужно несколько поколений молодых, подрастающих. То, что мы возим детей во Львов или еще куда — это хорошо, да. Пусть они смотрят, что не едят там детей и все прочее.
Мы повезли детей во Львов. Уже не маленьких, 14-летних. А там — конкурс рисунков. Дети все рисовали — мир, Украина, флаги. А один нарисовал флаг ДНР. Потому что дома он слышит разговоры про ДНР, слышит всю эту белиберду. И телевидение тут только российское. Поэтому люди тут — ватные.
Плюс — здесь большой процент тупого населения. Ты посмотри ради интереса статистику, кто из великих писателей, артистов, актеров — донецкие. Их очень мало. Если брать в процентном соотношении — в основном, это выходцы из Западной Украины. Где-то немного есть центральная. Пару человек — северная, пару человек — восточная. И все. Восточная Украина — это Сумщина, Харьковщина. Слобода. Что такое слобода? Это нейтральная территория между двумя государствами, куда высылали маргиналов и преступников. А гены ж не поменяешь. В генах многое зарождается. Вот тебе и генофонд. Его выводить надо, его размешивать надо. Хоть это жестоко, но надо реально на вещи смотреть.
Хотя половина шахтеров здесь — с Западной Украины. Массово сюда приезжали в 1960-х годах. Мой папа в конце 1950-х работал тут на шахте Засядько. Сам он — с Волыни. Работы там не было, вот всю молодежь и высылали на Донбасс, восстанавливать. Он тут работал на шахте. И таких много было. Многие так и остались здесь. Но с годами забыли, кто они и откуда…
Всех зеков сюда направляли. Нигде они не нужны были в нормальных городах — их сюда. Вот тут и родилось это поколение. Одно, второе, третье, четвертое…
За все время Второй мировой на Красногоровку упало три бомбы. И то — где-то в районе завода. Ни один человек не погиб, ни один человек не был ранен. Здесь война прошла — туда две недели и назад две недели. Тут не было концлагерей. Никого не пытали. Ни немцы никого не трогали, ни наши, понимаешь?
Легко с молодежью работать. Молодежи, все-таки, прививаешь эту тему — они быстро схватывают. Они быстро обучаемые. Они понимают, что есть Европа, есть мир, есть Украина. Но не Россия….
ОБСЕ на 25% финансируется российской стороной. Они зависят от кремлевских денег, поэтому они и поют такое. Тихо. Вроде нейтрально. Вроде как бы «мы никуда не вмешиваемся». Сейчас они ездят сами. Фиксируют и пишут в отчеты то, что им надо. Не так, как оно есть на самом деле. У меня есть их отчет по правам человека. Можете его почитать, изучить, если хотите. Но лично мне он неинтересен, потому что там — одно вранье. Там ничего интересного для меня уже нет. Там Украина во всем виновата. Отчеты пишут нереальные, обманчивые.
Вспомнились митинги на оккупированных территориях с требованиями «хунта, заплати пенсии». С какого перепугу? Если вы себя признали «ДНР» — сидите в ж*пе, в своем ДНР. А потом мы разберемся, что такое ДНР, где вы были.
Можете против правительства выступать. Но если ты посягнул на государственность — а в данной ситуации посягнули на государственность, на территориальную целостность — за это придется отвечать. Правители меняются, то дело такое. А государство, территория должна оставаться. Посмотрите на Польшу, Прибалтику, Швецию. У них там разные короли были. Но никто территорию свою ни на копейку не сменил. А они — меняют.
Стою на автостанции. Подъезжают. Смотрю — Савченко вылазит. Я подхожу к ней. Спрашиваю: «Надия, а вы чего сюда?» — «До вас, познайомитись». Познайомитись? Ну ладно. Спрашивает: а можно у вас где-то пообедать? Говорю: можно — чего ж нельзя? Заказал тут в кафешке обед. И пока она тут сидела — мы сообщили в СБУ. Потому что у меня появилась информация, что она хочет прорваться на ту сторону.
Сказали, что они пытались перейти на ту сторону в Луганской области — не получилось, военные не пропустили. «Хотим, — говорит, — у тебя тут». Я ему тогда ответил: у меня — через КПВВ только, сможете — езжайте. Через КПВВ не пустили ее. Она вернулась тихонько, чтобы я не знал, в город. Пообщалась тут с военными, упрашивала, чтобы где-то пропустили. Ее не пустили. И она уехала.
Пресс-секретарь Надин говорила, что это неправда. Все говорили. А потом они признались. Хотя до этого хором кричали, что не пытались — при том, что о ее попытках пробраться на оккупированные территории у меня тут знали все. Я-то в тайне держал до поры-до времени. Я ж не буду на всю Украину кричать, что Савченко тут была.
Дурная — до предела. Вульгарная. Хотя так с виду, как женщина — симпатичная. Ну, такое. Переродок. Я о ней много знаю еще с курсантских времен. Я знаю многих, с кем она училась — не на одном курсе, но в одном институте — в Харькове, на Динамовской. У меня сын в это время учился в юракадемии в Харькове. Я там часто бывал. Она и тогда уже на слуху у всех была. Баба-мужик. Просто наше дурное правительство, знаете, захотело сделать себе «святого».
О, попала женщина в плен. Офицер. Патриот. Она ж дурноватая. Возможно, поначалу там она и кричала что-то.
Делаем из нее мученика. Присваиваем ей Героя Украины. Называем ее именем улицы. Лепим все вот эти малюнки, штампы, флешмобы, все — «Надя! Надя! Надя!» Вводим ее делегатом Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Депутат должен быть человеком образованным.
Первый вопрос, который она мне в машине задала, когда мы ее везли: как ты видишь Захарченко и Плотницкого в Верховной Раде Украины? Я ж не знаю ее политики, мне как-то по барабану. Я не лезу в эти вещи. Сказал ей, что думал. Что я их не вижу в Раде. Я их вижу или в тюрьме, или застреленными. Для меня та сторона — это не люди, с которыми можно говорить.
Свежие комментарии